Редакции журнала «Сибирские огни»

  А.В.Дьяков   

Как я стал астрономом и метеорологом.

(автобиографический очерк).

Часть 1.

Школьные годы.

Я родился 7 ноября 1911 года на Украине, близ села Онуфриевки Кировоградской области в семье Народных учителей. Кроме меня в семье были брат Борис и сестра – Ольга Дьякова – в настоящее время советская писательница (член ССП), живущая в Крымской области (с.Малый Маяк, близ г. Алушты).

До 1924 года я учился в школе-семилетке, в селе Аджамке, близ г. Кировограда. Это село увеêîâåчåно известíûì советским писателем Всеволодом Ивановым в рассказе «Александр Пархоменко».

Детство мое связано по времени с очень бурными событиями гражданской войны: 1917 – 1920 года.

Наше село, как и вся Украина, множество раз переходилî из рук в руки от одной власти к другой.

Так, ñ веснû  1918 года и до ноября 1918 господствовали немецкие оккупанты. С ноября 1918 по февраль 1919 года их сменили украинские буржуазные националисты-Петлюровцы, которых в феврале 1919 года прогнали большевики-коммунисты, удерживавшие советскую власть на Украине до июня 1919 года.

С этого времени и до начала 1920 года Украина оказалась во власти белогвардейских банд генералов: Деникина и Шкуро, которых Красная Армия опрокинула в Черное Море, в январе – феврале 1920 года.

Кроме этих крупных и длительных смен власти бывало множество кратковременных со стороны разных местных  бандитских шаек, которые возглавляли разные политические авантюристы: Махно, Григорьев, Марья Никифорова и др., действовавших набегами, грабивших население, убивавших красных партизан, которые стойко и героически боролись за Советскую власть.

Об этом времени написано много интересных книг, повестей и пьес – например: крупным писателем Арк. Гайдаром, Вс. Ивановым и мн. др., есть очень хорошая оперетта Б. Александрова: «Свадьба в Малиновке», красочно рисующая обстановку тех времен на Украине.

Можно представить себе, сколько опасностей подстерегало нас тогда на каждом шагу!? Нередко случалось возвращаться из школы домой под обстрелом, так как село внезапно оказывалось в зоне военных операций. Его стремилась занять какая-либо военная часть, или наоборот, шайка бандитов, оказывавшая ожесточенное сопротивление наступавшим частям Красной Армии.

Так, очень близко от с. Абисамки в лесу, около станции Знаменки (около 25 км), 3 января 1921 года прошел ожесточенный бой передового отряда 14-ой кавалериéской дивизии 1-ой Конной Армии С.М. Буденного с бойцами Махно.

В этом бою трагически погиб легендарный начдив – герой Гражданской Войны – Александр Пархоменко.

Интересно вспомнить, что штаб 14-ой кав. дивизии помещался тогда в здании (кирпичном) Абисамской начальной школы №7, которой заведовал мой отец, живший там со всей нашей семьёй. Мне несколько раз довелось увидеть легендарного начдива незадолго до его героической смерти.

И жизнь тогда была крайне суровая, жестокая – полная лишений. Не хватало самых необходимых вещей: одежды, обуви, сахара, спичек. В селах и даже во многих городах не было электричества – освещались масляными коптилками как в древние времена, так как не было возможности достать  керосин – прекратилась всякая торговля.

Не хватало топлива, и люди зимой ютились в комнатах, обогреваемых железными печками, называемых тогда иронически «буржуйками», в которых сжигали всякий хлам и дрова, приготовленные из заборов и срубленных в парках деревьев.

После окончания Гражданской Войны стало, хотя и спокойнее, установилась твердая Советская Власть, однако последствия разрухи всего народного хозяйства удалось устранить далеко не сразу. Бедствия и нищета усилились!

В 1921 году случилась небывалая засуха, поразившая весь юг Украины, Поволжье, Северный Кавказ, юг Западной Сибири. Голодало более 50 миллионов людей.

В 1922 году разразилась эпидемия холеры, унесшая множество человеческих жизней. Кроме холеры все четыре года Гражданской Войны свирепствовали и другие тяжелые инфекционные болезни: грипп, свинка, возвратный и брюшной тифы.

От этих болезней погибли мои близкие родственники: бабушка, её брат, тетка, двоюродная сестра (в 1922 году).

Однако и в таких, неимоверно тяжёлых условиях, мы продолжали настойчиво и терпеливо учиться – овладевали основами знаний, а учителя наши самоотверженно отдавали нам все свои силы, работая в холодных, полутемных классах.

Жизнь стала понемногу налаживаться только после тяжелого, однако очень урожайного 1922 года, с наступлением НЭПа, когда стали возрождаться торговля и промышленность.

После окончания мною семилетки в 1924 году, моя семья перебралась в город Кировоград. Там я поступил â проф-тех школу, в которой учился по 1926 год.

Именно там, в городе Кировограде, в 1925 году, четырнадцатилетним подростком, я принял твердое решение – стать астрономом и метеорологом, чтобы проникнуть в тайны ñâå÷åíèÿ è движений  небесных светил, воздуха и воды, и получить возможность предсказывать погоду и особенно такие стихийные бедствия, как засухи, губящие урожай на огромных территориях.

Уже тогда я прочитывал груды книг по метеорологии и астрономии – русских популяризаторов – Вахтерова и Лункевича, книги выдающихся русских метеорологов: А.И. Войкова и А.В. Клоссовского, замечательные книги знаменитого французского писателя-астронома Камилла Фламмариона: «Атмосфера» и «Полярная Астрономия», «Астрономические Вечера» – Клейна, «Мироздание» – В.Майсра, «Наука о Небе и Земле» – Игнатьева.

Написанные живым, доходчивым языком, приподнятым поэтическим стилем, красочно иллюстрированные – эти книги сильно действовали на молодые сердца и умы, и не один я увлёкся тогда великими науками о Космосе, под влиянием чтения столь талантлиâо написанной литературы. Такой же путь прошли многие советские астрономы: В.А. Амбарузмян, Н.А Козырев, В.П. Уесевич и многие другие.

Здесь следует сказать, что в России, еще в 1909 году, группа энтузиастов, в городе Петербурге – астрономов и геофизиков организовала Русское Общество Любителей Мироведения (РОЛМ).

Председателем его был избран знаменитый русский революционер и ученый – народоволец, проведший 27 лет в казематах Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей – Николай Морозов – автор увлекательных книг по астрономии и химии: «В поисках Филосоôñêого Камня», «Откровение в грозе и буре» и мн. др. Он оставался предсåäàòåëåì  РОЛМ по 1930 год.

Общество поставило своей основной задачей распространять астрономические и геофизические знания в малограмотной, совершенно невежественной тогда Росси. Оно избрало своей эмблемой образ окрыленного Солнца – символ поклонения древних египтян.

Благородные задачи общества были ярко выражены в необычайно вдохновенном, поэтическом гимне общества, сочиненном А.А. Чикиным и С.В. Муратовым, который начинался так:

* * *

«Свети же крылатое Солнце, сияй!

Над нашей Родною Землею

И тучи невежества прочь прогоняй,

Пусть Свет торжествует над Тьмой!

* * *

Мы хотим, чтоб далекие звезды

Стали близки для спящих людей,

Чтоб заискрились темные души

В ярком блеске бессмертных идей!»

* * *

Идейным «отцом» - вдохновителем РОЛМ являлся, конечно, бессмертный популяризатор астрономии Камилл Фламмарион, один из первых осознавший громадное значение астрономических знаний для формирования морального облика людей в духе гуманизма. Вот его замечательное, вдохновенное высказывание по этому поводу из «Полярной Астрономии», изданной в первый раз в 1879 году в Париже (стр. 16 изд. 1911 года):

…«Когда люди узнают, что такое Земля и ознакомятся со скромным положением своей планеты в бесконечности, тогда они перестанут быть безумцами, такими грубыми с одной стороны, и такими легковерными с другой; тогда они будут жить в мире, в плодотворноì  изучении Истины, в созерцании Прекрасного, в делании Добра, в стремлении к развитию Разума, в благородном употреблении своих высших Духовных способностей».

Не замечательно ли, что именно эта же мысль о мировой дружбе человечества в других словах была выражена Великими основателями учений научного коммунизма: Каðлом Марксом, Фридрихом Энгельсом и Влàäèìèðîì  Ильичем Лениным?! В самом деле, первые двое писали:

…«Необходимо добиваться, чтобы простые законы нравственности и справедливости, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях частные лица стали высшими законами в отношениях между народами».

К.Маркс, Ф.Энгельс, Избр. произв. Том II, стр.343.

А Влàäèìèð Ильич Ленин, выступая на Первом съезде комсомола в 1920 году в Москве, говорил:

…«Товарищи! Без просвещения нет коммунизма, коммунистом может стать лишь тот, кто обогащает свою память знанием всех тех богатств, какие выработало человечество. Поэтому, всем надо учиться, учиться и еще раз учиться!»

Стараниями Н.А. Морозова, которого очень уважал В.И. Ленин, РОЛМ получило, после Великой Октябрьской Соц. Революции, в свое распоряжение хорошо оборудованную астрономическую обсерваторию в городе Ленинграде, с 7-дюймовым рефрактором, в Институте им. Лесгаôта организовало фотолабораторию, стало издавать великолепный журнал «Мироведение» и открыло отделения во многих городах России.

Членами РОЛМ были не только астрономы-специалисты, но, также, лица многих других специальностей: учителя, врачи, инженеры, агрономы, студенты.

Многие из них сами вели астрономические наблюдения в небольшие телескопы, которые, в основном, приобретались тогда за границей.

Результаты наиболее интересных наблюдений таких любителей публиковались на страницах «Мироведения».

При РОЛМ была организованна и юношеская секция, объединявшая школьников и студентов, не достигших 18 летнего возраста, но интересовавшихся астрономией, метеорологией и др. науками мироведческого цикла.

Надо сказать, что в ту героическую эпоху тяга к астрономическим знаниям у народа всей нашей страны была огромной, так как Великая Октябрьская Социалистическая Революция раскрепостила умы людей, скованные многовековыми религиозными путами, служившими основой идеологии всякого эксплуататорского общества.

Всюду в рабочих клубах организовывались кружки Мироведения, антирелигиозной пропаганды, кипела лекционная работа на темы: «Есть ли бог?», «Происхождение праздников Пасхи и Рождества» и т.п.

Для того чтобы разобраться в этом как следует, совершенно необходимы основы астрономических знаний: о положении Земли в пространстве, её вращении, движении вокруг Солнца, об изменении времени, о планетах и пр.

Организовали такой кружок Мироведения в 1924 году и в нашей Кировоградской проф-тех школе. Меня избрали его секретарем.

От руководителя этого кружка – учителя физики – П.П. Пелехова я узнал о существовании в г. Ленинграде Русского Общества Любителей Мироведения и отослал туда результаты моих наблюдений над метеорами, сделанные в апреле 1925 года, в течение нескольких ночей.

Спустя месяц я получил целую кипу свежей астрономической литературы, инструкций для наблюдений: Солнца, метеоров, переменных звезд и журнал «Мироведение».

Мне сообщили, что я могу быть принятым в юношескую секцию РОЛМ! Вот была радость! С необыкновенным жаром и усердием я принялся за наблюдения Солнца и метеоров.

П.П. Пелехов дал мне во временное пользование свой рефрактор школьного типа, 75 мм. диаметром, на треноге.

Наблюдения солнечных пятен я ежемесячно отсылал в РОЛМ.

К моей великой радости, осенью 1925 года я увидел иòîãи моих наблюдений солнечной активности, опубликованными на страницах «Мироведения», а мою фамилию в списке корреспондентов Бюро Научных Наблюдений РОЛМ. Несколько времени спустя, были опубликованы в бюллетене Бюро Н.Н. РОЛМ и мои наблюдения потоков метеоров – «Персеид». Наблюдениями метеорных потоков, не òðåáóющих никаких оптических сðåдñòâ с особенным увлечением.

Такие наблюдения необходимы для учета движений и положений этих мелких тел в Космическом пространстве, столь же опасных для космонавтов, как скалы и рифы на морях, не отмеченные на картах, для судоводителей – моряков. О важности этих наблюдений много писали ещё в прошлом веке. Однако у специалистов-астрономов как-то «не доходили» руки заняться вплотную этими проблемами, и широкое поле деятельности было здесь предоставлено любителям.

Зимой 1925 – 26 года, по рекомендации П.П. Пелехова, местный Политсовет поручил мне проведение популярных лекций по основам астрономии среди красноармейцев и рабочих г. Кировограда (на машиностроительном заводе «Красная Звезда» и др.).

Трудно передать словами то увлечение и приподнятое настроение, с каким я, вместе с одним из моих товарищей (И.С. Богановским), игравшим роль ассистента-демонстратора, вооружённый эпидиаскопом и запасом красочных картин, выступал с лекцией на тему: «Земля, как мировое тело», «Солнечная Система», «Солнце – источник жизни» и др.

Слушатели мои были, нередко, старше меня лет на 15 – 20. Они посматривали на меня с явной иронией.

Но спустя немного времени, озадаченные необычайно величественными идеями о строении Космоса, представление о красоте и грациозности которого нам, очевидно, удавалось передать с помощью красочных картин на экране, слушатели явно загорались восхищением и интересом. В глазах их светилась радость огромного морального наслаждения.

Очень интересно вспомнить, теперь, об одном выдающемся астрономическом явлении, замеченном мною тогда.

20-го августа 1925 года, в тихий и ясный, теплый вечер я расположился на специально сооруженной, над коньком крыши, деревянной площадке наблюдать метеоры. Было около десяти часов вечера. Едва прошло всего несколько минут после того, как я начал всматриваться в бездонную синеву уже темного неба (на юге сумерки очень короткие), как вдруг, перед глазами появился ослепительный, огромный, больше лунного диска, болид, оставляющий позади себя светящимся волшебным, зеленым светом хвост! Явление длилось не менее 20 секунд, в течение которых я успел очень точно нанести на звездную карту, расположенную передо мной, видимую траекторию всего пути болида. Это было очень просто сделать, так как на месте траектории остался светящийся бледным светом след, начавший, понемногу, извиваться под действием воздушных течений. След можно было видеть еще более 20 минут после полета болида. Проследив всё это волшебно красивое и величественное зрелище, я сделал подробные рисунки: полета болида, а также рисунки всех последующих положений уменьшавшегося следа его в течение всех 20 минут. Нанес всё это на звездную карту, что удалось тоже очень подробно сделать, так как полет болида проектировался на небе точно по созвездию Большой Медведицы и отослал все материалы в Ленинград, в Бюро Научных Наблюдений РОЛМ.

…Через месяц почтальон вручил мне пакет с письмом на красиво оформленном бланке Минералогического Музея Академии Наук СССР. Письмо было подписано заведующим Метеоритным Отделом АН СССР – известным впоследствии ученым – Леонидом Алексеевичем Куликом (прославившимся исследованиями Тунгусского болида в 1927 – 35 годах).

Он оценивал присланную мной работу в очень лестных выражениях, заканчивая письмо фразой: …«Надеемся на дальнейшее Ваше сотрудничество».

Легко представить чувство получателя этого письма, его возросший энтузиазм к занятиям астрономии!

Болид 20-го августа 1925года, пролетевший вечером над Украиной, оказался для астрономов очень интересным.

К счастью для науки, его, кроме меня, с подобной же тщательностью проследил ещё один любитель астрономии, живший в Черниговской области УССР, на 250километров севернее г. Кировограда.

Это дало возможность, с достаточно большей точностью, установить траекторию в пространстве этого небесного тела, по видимому, довольно крупных размеров (много тонн массой), пролетевшего на высоте 80 – 100 километров над поверхностью Земли, догоняя с большой космической скоростью, превышавшей (относительно Солнца) 40^км⁄_сек.

Такая скорость свидетельствовала, что данное метеоритное тело появилось, вероятно, из самых глубин Космоса, за пределами Солнечной Системы.

Обработку всех наблюдений этого интересного болида и выводы, астроном И.С. Астакович опубликовал пять лет спустя в журнале «Известия Научного Института им. Лесгафта», Ленинград, 1930г., т.XVI, в.1 и 2, стр.189-206.

В таких занятиях астрономией и учёбой в школе прошел ещё год. В 1926 году я окончил проф-тех. школу и весь 1927 год готовился к конкурсным экзаменам на физ-математическое отделение Одесского института Народного Образования (так тогда переделали на Украине все Университеты, в том числе Новороссийский, в Одессе, ныне носящий имя И.И. Мечникова.

И вот, в августе 1928 года, ровно 40 лет назад, перерешав все задачи тогдашних учебников для средней школы по: алгебре, геометрии и тригонометрии, усвоив все доказательства теорем элементарной геометрии, изучив все имеющиеся курсы физики, химии и биологии для средней школы, я отправился в Одессу.

Понадобилось прочесть и усвоить множество социально-экономической литературы и художественной, рекомендованной для поступления в ВУЗы. В молодые годы человеческий мозг, словно губка, жадно вбирает в себя огромное количество: понятий, фактов, суждений, формирующих личность и моральный облик. Это самое ценное и дорогое время своей жизни молодой человек любого пола должен использовать как можно целесообразнее, не теряя ни минуты даром!

Очень важно заметить, что в те далекие годы, программа по обществоведению для средней школы, под воздействием еще живых тогда соратников великого Ленина (например, Зам.Нар.Кома Просвещения М.Н. Покровского), была составлена столь умело, мастерски, что вырабатывала у изучавших этот предмет стойкий моральный облик человека, готового пойти на любые подвиги в борьбе за социальную справедливость, за великие идеалы: марксизма-ленинизма!

Это в полной мере дало себя знать в годы Великой Отечественной Войны, через 13 лет, выдвинувшей множество известных и безвестных борцов, положивших жизнь в борьбе с фашистским мракобесием!

Однако множество таких принципиальных, несгибаемых борцов за социальную справедливость, невинно погибло в те годы, когда в нашей стране были серьёзно нарушены и искажены ленинские принципы и идеалы (годы: 1930 – 37 и послевоенные: 1948 – 52), о чём много говорилось на XX и XXII съездах КПСС.

Конкурсные экзамены в Одесский ИНО, прошли очень напряжённо и утомили всех страшно!

Дело в том, что принимать их были приглашены, ещё жившие тогда, «педагогические волки» – учителя дореволюционных гимназий и реальных училищ, сохранившие ехидные привычки «срезать» и «проваливать» абитуриентов, формулируя вопросы самым каверзным образом.

Наконец, 10 сентября 1928 года я увидел свою фамилию в списке зачисленных на первый курс физ.-математического отделения, факультета Проф. Образования, Одесского ИНО.

Радость, испытанную при этом, нельзя выразить никакими словами!

С первого октября 1928 года началась моя студенческая жизнь, длившаяся целых шесть лет, по 1934 год, в двух ВУЗах, в период: 1928 – 32 года в Одессе и в 1933 – 34 годах в г. Москве, в стенах старейшего русского Университета, основанного в 1755 году М.В. Ломоносовым и ныне носящем его имя.

В Одессе мне удалось получить серьёзную подготовку по: общей физике, математике, теоретической механике, астрономии, геофизике и метеорологии.

Там тогда преподавали выдающиеся учёные; стоит здесь перечислить некоторые, наиболее видные имена.

Часть II.

Годы Студенчества.

Математику: аналитическую геометрию и анализ в Одесском УНО читали тогда видные преподаватели: И.Ю. Тимченко и Д.А. Крышановский. Первый читал также курсы: «Описательной астрономии» и «Историю математики». Он был широко образованным преподавателем, и его лекции были чрезвычайно интересны. Он являлся, тогда же, Председателем Одесского Отделения РОЛМ (по 1931 год).

Д.А. Крышановский был большим специалистом-знатоком Высшей математики, особенно того раздела, который назывался «Учение о функциях действительного переменного» (пределы, ряды).

Читал он свой предмет с увлечением, однако чересчур быстро, студенты порой не успевали уследить за ходом его мысли, и он сам же просил его «одергивать», время от времени, что подавало повод к разного рода шуткам. Некоторые прозвали Д.А. Крышановского «говорильной машиной».

Общую физику читал на прекрасном украинском языке проф. Е.А. Кириллов – читал замечательно внятно, не торопясь. Он стал впоследствии очень видным ученым – лауреатом Государственной премии.

Его же учеником, впоследствии также лауреатом Госпремии, был прославленный изобретатель советских комбинированных телескопов Д.Д. Максутов, работавший тогда в Одесском Физическом Институте, а впоследствии в г. Ленинграде, где он и умер, сравнительно недавно (в 1964 году).

Ряд курсов физики (теорию колебаний, оптику, электричество и магнетизм) читал 64-х летний, обаятельный как человек, С.Г. Попруженко – ученик выдающегося русского геофизика А.В. Клоссовского, основателя Одесской Геофизической Обсерватории и всех метеорологических станций юга Украины (в девяностых годах XIX ст.).

С.Г. Попруженко дал мне, в 1933 году, рекомендацию в аспирантуру, после окончания Одесского Университета, которая до сих пор уцелела у меня, в моём архиве.

Моим первым учителем астрономии явился директор Одесской Астрономической Обсерватории проф. А.Я. Орлов – один из крупнейших русских астрономов, специалист по гравиметрии – изменениях силы тяжести. Одно время (1910 – 1912 года, перед Первой Мировой Войной), он работал в Западной Сибири, в Томском Гос. Университете, провел ряд экспедиций на Алтае .

Поскольку прямой специальности по профилям астрономии Одесский УНО не давал, А.Я. Орлов, в 1930 году организовал, на общественных началах, бесплатно, чтение курса сферической и геометрической астрономии записавшимся студентам.

Занятия проводились в здании Одесской Астрономической Обсерватории, в парке им. Шевченко, близ участка берега моря, называемого Лонжероном, с великолепным пляжем, всегда переполненным летом.

Кроме меня, эти лекции посещали ещё двое студентов, пожелавших было стать астрономами, однако они вскоре охладели к этим занятиям, и я остался в одиночестве.

В 1929 году, достигнув 18 лет, я стал полноправным членом РОЛМ по Одесскому отделению и стал принимать активное участие в Президиуме или, как тогда называли, Совете Общества. Меня избрали секретарем Геофизической Секции Одесского отделения РОЛМ и поручили проведение лекций по астрономии на заводах и в рабочих клубах. Прочел я также две обзорных лекции на Общем Собрании Общества на темы: «Проблемы межпланетных сообщений», в которой изложил теорию К.Э. Циолковского о реактивных двигателях, и «Астрономическая Теория Метеоров».

Поселили меня в 1928 году в недостроенной Народной Обсерватории Одесского отделения РОЛМ, расположенной рядом с Государственной Университетской Астрономической Обсерваторией в парке Шевченко.

Там, в течение двух лет я жил жизнью, в полном смысле этого слова, – анахорета-отшельника, штудируя университетские курсы под шум: каштанов, акаций и лип парка Шевченко.

По утрам ежедневно занимался физзарядкой по руководству Мюллера – «Моя Система» и обливался холодной водой, имевшей осенью и зимой весьма низкую температуру (около +3°, +5°), – привычке этой я не изменил в течение всех последних 40 лет, вплоть до сегодняшнего дня.

Интересным событием, ярко врезавшимся в память в течение Одесского Периода моей студенческой жизни, явился 1-ый Всесоюзный Съезд физиков в Одессе, состоявшийся с 20-го августа по 1-ое сентября 1930 года.

Готовились к нему весьма тщательно, так как кроме всех, широко известных физиков Советского Союза: А.Ф. Иоффе, Я.И. Френкеля, И.Е. Гамма и мн. других, на Съезд ждали приезда, в качестве почётных гостей, много самых выдающихся зарубежных физиков: из Германии, Франции, Швейцарии. Прибыли: немцы: Вольфганг Паули, Арнольд Зоммерфельд, Рамзауэр, Симон, Баркгаузен; французы: Р. Мени, Вюрмзер, Одюбер; из Швейцарии (Цюриха): Фридрих Гаутерманс, впоследствии видный антифашистский деятель (в годы Второй Мировой Войны).

Организационный Комитет Съезда поручил мне, вместе с рядом студентов, выполнять работу гида – встречать почетных гостей на вокзале, в морском порту, а затем гидировать им в походах и экскурсиях по городу, в магазинах и пр.

Дело в том, что с детства, а затем и в школьные годы, я хорошо усвоил французский язык, который стал для меня как бы вторым родным языком, так как на нем совсем свободно говорила моя мать, получившая образование в женской гимназии в г. Кировограде. Там этому языку уделялось особое внимание с тем, чтобы выпускники гимназии могли свободно владеть им, ибо тогда французский язык был в самом широком употреблении среди интеллигенции, не только России, но и во всём мире.

Для меня же французский язык стал особенно привлекателен. На нем были написаны замечательные книги по астрономии и метеорологии Камилла Фламмариона, ставшего, наряду с Жюлем Верном, тоже французом, моим самым любимым автором.

И хотя почти все книги последних были, уже тогда, переведены на русский язык, для меня составляло особое наслаждение перечитывать их в подлинниках, в Одесской Публичной библиотеке, а также приобретать в букинистических магазинах, иногда на последние деньги, предназначенные для обеда.

Много замечательных книг по математике и механике написано выдающимися французскими учеными, – курсы: Гурса, Аниеля, Тиссерана, Лагранжа.

Наконец, великие писатели-художники: О.Бальзак, В.Гюго, П.Мериме, А.Додэ, Г.де Мопассан, Ромэн Роллан, – французы!

Действительно, оказалось, что все немецкие и швейцарские ученые свободно владели французским языком, который, наряду с английским, и сейчас является международным языком.

Съезд прошел с огромным подъёмом. Наибольший интерес вызвали доклады: ленинградского физика Я.И. Френкеля на тему «Волновая Механика» и Ф. Гаутерманса «Резонансные эффекты в ядре атома».

В первом из них докладчик рассказывал о новых, ошеломляющих тогда, идеях в физике, ныне ставших обыденными, что материя может иметь одновременно и волновые и корпускулярные свойства, что элементарные частицы обладают свойством неуловимости, так как чем точнее исследователь определяет их скорость, тем менее точным становится для него их положение в пространстве – координаты, и наоборот. Ныне это соотношение неопределённостей, установленное Хайзенбергом, преподает в средних школах, а тогда многим профессорам оно казалось неясным, не говоря уже о студентах.

Талантливый швейцарский физик Ф. Гаутерманс, которого я водил по Одессе, показывал её наиболее замечательные места – парки и пляжи, рассказал о закономерностях, которым подчиняются внутри атома ядерные силы, наметив пути, ведущие к освобождению неисчерпаемых источников энергии атомного ядра. Это казалось тогда многим, даже выдающимся ученым, чистейшей фантазией – вздором.

В конце 1930 года проф.А.Я. Орлов предложил мне поступить к нему в Одесскую Астрономическую Обсерваторию на штатское место – ассистента-вычислителя, оказавшееся к этому времени вакантным.

Это было настоящее счастье для студента! Работа предоставлялась на самых льготных условиях. Рабочий день длился только 4 часа, так как вычисления относились к особо трудоёмким. Можно было приходить на работу в часы, свободные от лекций. Зарплата – 120 рублей в месяц.

Радости моей не было границ! Наконец-то я становился в ряды настоящих астрономов-специалистов.

Меня прикрепили к старшему астроному Обсерватории – проф.Н.М. Михальскому, который занимался исследованиями орбит малых планет, так называемых «троянцев» – астероидов, расположенных вблизи орбиты планеты гиганта – Юпитера (Нестор, Гектор и др.).

Вычисления требовали самой серьёзной подготовки по небесной механике и крайнего внимания. Малейшая ошибка уже обесценивала весь результат!

Поэтому все расчеты мы проделывали с Н.М. Михальским параллельно и независимо, как говорят «в две руки».

Тогда ещё не существовало электронных машин-компьютеров, и были в ходу только таблицы логарифмов и механические арифмометры импортных систем: «Феликс», «Брунсвич».

Работа оказалась крайне утомительная, хотя и увлекательная. Ею я был занят два года, по конец 1932 года, вплоть до окончания Одесского ИНО (ставшего Университетом в 1933 году).

Натренировался, как говорят, «набил руку» в самых сложных астрономических вычислениях: эфемерид, орбит и возмущений планет.

Все наши вычисления были опубликованы в «Известиях Академии Наук СССР», – серия физико-математических и естественных наук за 1933 год, №9, стр.1296, где проф.Н.М. Михальский упомянул моё участие в этой работе.

В конце 1931 года вышла в свет и моя первая самостоятельная работа по астрономии.

«Проблемы корреспондирующих наблюдений метеоров», опубликованная в Русском Астрономическом Календаре, №35 на 1932 год, вышедшем в Н.Новгороде (теперь город Горький). В этой небольшой статье (13 стр.), я разработал довольно удобные формулы для расчетов высот метеоров над земной поверхностью, наблюдаемых из двух пунктов на Земле (с базисом).

В декабре 1931 года проф.А.Я. Орлов, имевший большой авторитет в ученом мире за рубежом, сказал мне, что готов охотно поддержать мою кандидатуру по избранию в число действительных членов Французского Астрономического Общества, так как по своему складу, хорошему знакомству с французским языком, большому уважению к гению Камилла Фламмариона – основателя этого общества, в 1887 году, благодаря проделанным в течение пяти лет интересным работам по метеорной астрономии, а главное по своей перспективности в будущем, я вполне достоин стать членом Французского Астрономического Общества, устав которого аналогичен уставу нашего РОЛМ, главной установкой которого является – всемерная поддержка всех энтузиастов великой науки о Космосе.

Я немедленно же отправил в Париж соответствующие документы: письмо в Совет Французского Астрономического Общества с изложением своих биографических данных, описанием проделанных работ по астрономии, научных интересов, планов намеченных исследований. Присоединил рекомендацию проф. А.Я.Орлова, который сам написал её на французском языке.

Основными поручителями-рекомендующими явились: один из крупнейших французских астрономов, исследователь комет и метеоров – Фернанд Бальдэ, хорошо знавший проф.А.Я. Орлова, а также казначей Общества Е.Леруа.

И вот, в мае 1932 года, я, с невыразимой радостью, получил из Парижа объёмистый пакет с документами об избрании меня в число действительных членов Французского Астрономического Общества с номером членского билета 12748, который сохраняется по настоящее время. Прием меня в члены Французского Астрономического Общества состоялся на заседании 2 марта 1932 года в аудитории им. Декарта в Сорбонне (см. "L"Astronomie", audit, 1932, p.175).

Генеральным Секретарём Общества, со дня смерти Камилла Фламмариона, скончавшегося 4-го июня 1925 года, в течение 37 лет, по 1962 год, бессменно избрали его вторую вдову Габриэлль Фламмарион, настоящую женщину-героиню, которая в период Первой Мировой Войны ушла добровольно на фронт и все 4 года этой ужасной бойни провела в полевом госпитале в качестве медсестры, ухаживая за ранеными и умирающими солдатами.

Мне с ней довелось познакомиться лично на Десятом всемирном Съезде астрономов, состоявшемся в г.Москве, в августе 1958 года, через 26 лет после моего вступления во Французское Астрономическое Общество.

Мы встретились в громадном, высотном здании гостиницы «Украина», на Кутузовском проспекте. Мадам Фламмарион отвели роскошный номер на втором этаже (белль-этаж).

В это время она была уже 89 летней старушкой, согбенной под тяжестью лет, но с удивительно живыми вдохновенными глазами. Погружённая в думы о прошлом она рассказала мне много самых трогательных воспоминаний о совместной жизни и творческой работе, с 1900 года, с великим просветителем, которого она назвала Прометеем!

В течение длительного периода времени – целых два десятилетия: 1935 – 55 года, обстановка в нашей Стране не давала возможности поддерживать контакты с зарубежными учёными.

Только на XX съезде КПСС, в 1956 году, такая установка была сочтена неправильной, и благотворные контакты с честными и прогрессивно настроенными интеллигентными людьми, рабочими, учёными зарубежных стан были разрешены и дали очень хорошие результаты в борьбе за мир.

Прощаясь со мной, Мадам Габриэлль Фламмарион сказала: «Вашу Страну я люблю и восхищена её людьми. Приезжайте ко мне обязательно с визитом в Мсювизи, поклониться могиле нашего любимого Учителя».

В январе 1933 года я навсегда покинул свою Альма Матер – Одесский Университет, Астрономическую Обсерваторию и милую, живописную Одессу, «где долго ясны небеса», как писал о ней А.С. Пушкин, в 1824 году.

Август 1968 года.

п. Темир-Тау, Кемеровской обл. РСФСР.

Гелио-Метеорологическая Станция Горной Шории. (напечатано с рукописи, предоставленной сыном - Дьяковым К.А.